"Slat": Кризис в Таджикистане как вызов стабильности
Конец российского строительного бума может создать большие проблемы
17.03.09 |
Дестабилизирует ли экономический кризис Таджикистан?
Конец российского строительного бума может создать больше проблем на границах Афганистана.
Восе, Таджикистан. Для того, чтобы поехать на машине от спокойной столицы Таджикистана Душанбе на границу с Афганистаном, потребуется специальное разрешение от государственных властей. У меня его не было. Поэтому я оказался на границе с Афганистаном в городе Восе, пил чай с коньяком вместе с местным жителем после того, как мы отменили его легкомысленный план воспользоваться его особенным "коротким путем" через горы к приграничным деревням, куда редко заглядывают таджикские милиционеры.
Полчаса раньше я ехал в автомобиле, который опасно вилял по предательским горным выступам на мягкой дороге из гравия и грязи. Похолодало, и пошел моросящий дождь. Сотовый телефон оказался вне зоны доступа, а козы продолжали стоять на пути. В один момент машина поехала вдоль края обрывистого склона и в блекнущем свете наша поездка всё больше и больше напоминала повороты американской горки. Местный житель сжал свою шляпу и беззаботно заметил, что дождь может повернуть русло реки так, что она перекроет дорогу. Именно тогда я попросил водителя повернуть назад.
В Восе, где не было никакого электричества и чистой воды, женщины стояли вокруг больших земляных печей и выпекали плоский хлеб. Худенькие дети взбирались на ветхие здания. Проходящий мимо пастух погонял отстающих овец из стада. И при входе в деревню стояла большая группа мужчин.
На первый взгляд, Восе показался безобидным сельским поселением - обедневшим и устрашающе спокойным, но все же утешительным местом после нашей попытки проехать по проселочной дороге в Афганистан. Но для любого, кто интересуется региональной стабильностью и недавними событиями в Афганистане, ситуация в Восе намного беспокойнее, в отличие от любой разрушенной горной приграничной дороги. Всё это началось с тех неработающих мужчин.
С начала войны в Афганистане северная альпийская граница с Таджикистаном была границей с наименьшим значением. Правда, маленький Таджикистан (его население составляет менее 7 млн. человек) стал важным транзитным пунктом для наркотрафика, а новый мост, построенный США, предоставил Афганистану важную северную торговую связь. В сущности, Таджикистан больше походил на участника игры в афганской войне. Реальная драма была разыграна более крупными внешними игроками в конфликте - Пакистаном и Ираном.
Однако за последние несколько недель Таджикистан начал играть значительно более важную роль. Беды начались после краха на российских строительных площадках. По данным МВФ, половина ВВП Таджикистана состоит из денежных переводов. Большинство этих денег зарабатывалось таджикскими мужчинами во время российского строительного бума. Но финансовый кризис положил конец всему этому, создав вероятность возвращения 1 млн. молодых, сломленных и беспокойных таджиков - в основном мужчин - домой, где нет электричества и рабочих мест, где царит бедность и неуправляемость, где половина населения моложе 18 лет. Подобно акулам, возвращающимся к безнадежно поврежденным коралловым рифам, эти своенравные бывшие трудовые мигранты направляются в страну, которая находится на поздней стадии разрушения.
В каждой деревне, городке и городе, в которых я был в Таджикистане, я видел мужчин, стоявших вокруг. Они вернулись из России, чтобы повидать свои семьи и ждали начала весеннего строительного сезона.
Многие из них рассказали мне о своем намерении вернуться назад в Россию – у них нет другой альтернативы, но некоторые уже оказались в более чем трудном положении. Из каждого десятка мужчин Восе половина уже была уволена боссами в России. Они получили только часть денег, которые задолжали им российские боссы. Один мужчина рассказал, что родственники были вынуждены послать ему денег на поезд, когда он возвращался домой. Другие заняли деньги у других таджиков в России. "Я предпочел бы иметь дело с бритоголовыми (скинхедами) в России, если я смог бы заработать деньги", - сказал 30-летний мигрант, севший на корточки напротив груды металлолома. "Что я могу сделать в Таджикистане"?
Преступные сети и радикализм могут быстро заполнить пустоту. В недавно изданном отчете, который широко цитируется здесь западными дипломатами, Международная кризисная группа пришла к заключению о том, что Таджикистан рискует столкнуться с массовым социальным недовольством и больше не является "защитой против распространения экстремизма и насилия из Афганистана". Скорее, он стал потенциальным источником и того, и другого.
Тревожная статистика подтверждает этот отчет. Согласно правительственным отчетам, в этом году уровень преступности вырос на 6,5% (и возможно, это заниженные оценки). Между тем, согласно МВФ, поток денежных переводов сократился на 24%. Почти ни одна деревня Таджикистана не получала электричества или воды в зимний период, а три четверти всего сельского населения проживает в условиях "презренной бедности", как охарактеризовала это Кризисная группа. "Теперь голод начал распространяться в города", - говорится в отчете. Производство основных товаров страны - хлопка и алюминия - резко сократилось.
Не так давно Центральная Азия – все те страны, заканчивающиеся на "стан" и бывшие когда-то в составе Советского Союза – была регионом дипломатического полета. Кроме как источник нефти и место размещения американской авиабазы, Центральная Азия не являлась приоритетом для чиновников по вопросам безопасности, которые помогают формировать внешнюю политику США. Вероятно, скоро всё это изменится. Этот главным образом мусульманский регион, "замаринованный" в нефти, уране и множестве других элементов периодической системы, находится в позиции, с которой он может подорвать решительное стремление к успеху администрации Обамы в Афганистане. Начиная от краха банков в Казахстане и заканчивая озлобленными и безработными мужчинами, слоняющимися в тени таджикских деревень, финансовый кризис угрожает разрушить хрупкую политическую и социальную стабильность в Центральной Азии.
Не сумев достичь южной границы Таджикистана с Афганистаном, я решил проверить северные границы Кыргызстана с Узбекистаном. Я полетел в северный город Ходжент, местная история которого датируется с завоевания Александра. На тротуарах грязные, маленькие китайские генераторы освещали магазины и офисы. А на улицах автомобили, ввезенные из Восточной Европы и купленные на деньги, заработанные в России, пересекали перекрестки с неработающими светофорами.
В городе я нанял автомобиль и переводчика и направился к границе с Кыргызстаном. И снова я потерпел неудачу. На этот раз меня остановили двое полицейских. Ссылаясь на наличие бездействующего уранового рудника неподалеку, и используя стандартные методы допроса в Центральной Азии (плохой коп/очень плохой коп) полиция заявила, что я въехал в "закрытый" город. Я был быстро лишен своего удостоверения журналиста.
Совершенно расстроенный, я вернулся в Ходжент, где я пообедал с Азизом - студентом из университета, чьи родители - врачи в деревне на границе с Узбекистаном. На нем был костюм, и он нес старомодный портфель. Он разговаривал на английском, поэтому смог найти работу на полставки в качестве сотрудника службы безопасности в гостинице.
Я рассказал Азизу о своих проблемах на границе его страны. "Эти границы – проблема для каждого. Но я могу сказать вам, что они не имеют значения", сказал он. Азиз перебрал свое запеченное мясо и продолжил. "Везде по нашим границам вы увидите одну картину: рассерженные люди без дела".
Илэн Гринбэрг
"Slat", 16 марта 2009 года
Перевод - "Zpress.kg"
|
| 
|
