Что делает Рахмон?
А.Караваев - Таджикский тест Москвы
23.11.11 |
Авиаскандал Кабул – Душанбе – Москва находится в стадии формального завершения: таджикская сторона нашла решение по летчикам. Обе стороны вышли из ситуации с безусловными пиар-приобретениями, хотя и получив при этом определенное число репутационных издержек. Впрочем, им не привыкать.
В Москве очень кстати под выборы получили повод как бы разобраться с "главным" источником конфликтов внутри страны — "злыми, сексуально необузданными" таджикскими гастарбайтерами, "торгующими по углам наркотой" и т.д. Как вы поняли, тема эта необъятная и дает пищу для массы параллельных пропагандистских сюжетов. Кроме того, Кремль показал, что наконец нашел мужество жестко, "несмотря на лица союзников" отстаивать попранные права своих рядовых граждан всеми симметричными и, главное, асимметричными способами.
Про выгоды сторон
Особый интерес представляет то, каким образом в Москве выкрутятся из сложившейся депортационной коллизии. Партия "Справедливая Россия" внесла в Госдуму законопроект о введении временного визового режима с Таджикистаном. Дальнейшее развитие этого сюжета, с ужесточением фитосанитарного контроля, выглядит логично ввиду политической востребованности правонациональной риторики, высокой степени одобрения подобных решений массой населения. Однако весомая часть элиты, а именно "путинские экономисты", а также многие чиновники и бизнес, придерживающийся, скорее, праволиберальных позиций, не одобрят скоропалительных решений.
Во-первых, российская экономика имеет все возрастающий дефицит рабочей силы (для поддержки роста ВВП России требуется в год от 10 до 12 миллионов человек официально зарегистрированных мигрантов). Новые ограничительные меры прямо отразятся на отраслях экономики. Скажем, по ряду предварительных оценок, массовая высылка нелегалов приведет к росту стоимости строительства от 5 до 15% в разных регионах, соответственно, это отразится на рынке недвижимости.
Во-вторых, расширение депортационной практики на мигрантов из других стран ЦА, предположим, на граждан Узбекистана и далее в конечном счете приведет к торможению интеграционных процессов с этим регионом: косвенно отразится на макроэкономических показателях двусторонних отношений, снизит влияние России. В Москве это понимают.
Впрочем, как плюсы, так и минусы для Кремля в этих вопросах не столь однозначны. В этой связи нужно обратить внимание на известный стиль принятия решений Владимира Путина. Последствия таджикско-российского инцидента могут выходить далеко за рамки конкретного события. Вспомним, что отмена губернаторских выборов явилась неожиданным ответом на теракт в Беслане, а ужесточение правил розничной торговли происходило на волне антииммигрантских и антикавказских настроений. Таким образом, и этот инцидент может явиться спусковым крючком с неожиданными последствиями в политике РФ в отношении государств Средней Азии...
Но поговорим о выгодах таджикских властей. Душанбе также получил огромный пропагандистский материал. Сначала достаточно выпукло было показано пренебрежение Москвы к судьбам своих граждан: в полной мере продемонстрировано позорное безволие дипломатических служб, а затем, спохватившись, Москва громко игнорирует юрисдикцию союзников, скандально указывая Рахмону и, соответственно, таджикскому суду на то решение, какое нужно Москве в данный момент.
Затем мы видим потенциал неожиданных волюнтаристских наскоков российской элиты на Таджикистан и вообще несоразмерности московской реакции. Вряд ли высланные таджики станут антирахмоновским политическим ресурсом, как предположил ряд московских политологов, скорее, они получат очередной урок того, как нужно поглубже прятаться от российской властей (впрочем, как и от своих) и вообще подумать над выбором новых трудовых рынков, чтобы не оказаться заложником у союзного государства или, допустим, рабом на ферме в российской глубинке.
Другая часть выигрыша — на этом скандале приподнялись таджикские спецслужбы. В официальных таджикских СМИ был подчеркнут высокий уровень их профессионализма и главное — способность "несмотря на лица союзников" пресекать контрабанду и вообще любые незаконные перемещения по своей территории, даже санкционированные сверхдержавами (после скандала парламент РТ принял закон, еще больше ужесточающий ответственность авиаперевозчиков). Все это, безусловно, на пользу господину Рахмону.
Заложники правящей элиты
Нужно констатировать: избежать кризисов, подобных российско-таджикскому, в постсоветских реалиях невозможно, они будут повторяться вновь и вновь в разных сферах, с различными акторами. Попробуем понять, в чем их скрытые механизмы.
Авиаскандал Кабул — Душанбе — Москва развивался в рамках классической постсоветской схемы "разводки" и ответного "кидалова" по понятиям. Была ли там политика изначально, либо играли роль интересы отдельных лиц, на самом деле сейчас не столь актуальная информация. Хотя в данном случае объективности ради нужно отметить, что версия, утверждающая, будто летчики стали разменной картой в попытках вызволить из российской тюрьмы дальнего родственника Рахмона (сына главы таджикских железных дорог) имеет основания быть рассмотренной в ряду главных.
Однако сейчас важно разобраться в другом — почему так реагировали официальные службы России?
Два постсоветских десятилетия примеров задержания российских граждан по политическим мотивам в СНГ накопилось достаточно. В каждом случае мотивы скандалов и особенности этих дел различны. Есть ситуации беспредела и намеренной демонстрации актов репрессивной жестокости. Это было очевидно в деле задержания в Беларуси российского журналиста Павла Шеремета. В случае ряда других задержаний была видна очевидная двусмысленности их миссии.
Один из последних примеров такого рода — задержание в Молдове российского сетевого писателя Эдуарда Багирова, принимавшего участие в разработке сценариев "оранжевой революции" апреля 2009 в Молдове, по заказу одного из местных политиков. В данном случае это можно признать примером защиты внутренней жизни государства от внешнего воздействия. Подобные случаи также имели место в Украине в период президентства Виктора Ющенко...
В России также имеется большой опыт политически мотивированных задержаний граждан СНГ. Если вывести за скобки операции спецслужб, будь то по разоблачению агентов или просто пропаганды ради, как это было в период войны с Грузией и эскалации напряженности с Украиной, то в большинстве дел была видна задача заказного ареста политиков и бизнесменов, угрожающих своей активностью дружеским постсоветским режимам. По опыту 2000-х видно: теперь не только Мухтар Аблязов не может ощущать себя в безопасности, находясь в Москве, но и любой другой гражданин союзного России государства, занимающий у себя на родине принципиальную позицию, отличную от властей. Исключение составляют лишь те оппозиционеры, на кого могут сделать ставку в Кремле и кто не так "дорого" стоит на родине.
Весьма кстати вспомнить, наверное, самую типичную историю политического преследования оппонентов по договоренности между элитами двух стран. Произошла она как раз по линии Москва — Душанбе. Есть такой политик Махмадрузи Искандаров. Он был председателем оппозиционной Демократической партии Таджикистана, некоторое время даже находясь на госслужбе, до 2003 года он руководил газовым предприятием "Таджикгаз". Еще раньше — во время гражданской войны — Искандаров был одним из лидеров Объединенной таджикской оппозиции, воевавшей против президента страны Рахмона.
Впрочем, и находясь во власти, Искандаров был в оппозиции и не поддерживал важные для Рахмона начинания. Например, в 2003 году он выступил против референдума по внесению изменений в Конституцию, которые позволили Рахмонову баллотироваться в президенты еще на два срока. Власть отомстила оппозиционеру, и в ноябре 2004 года Генпрокуратура Таджикистана обвинила его в терроризме, бандитизме, незаконном хранении оружия, незаконном содержании личной гвардии и т.д. По запросу Таджикистана Искандарова задержали в России, но российская Генпрокуратура отказалась его выдать. И более того, в апреле 2005 года Искандарова выпустили из тюрьмы.
Что делает Рахмон? Буквально через несколько дней он неожиданно прибыл в Сочи к Владимиру Путину, с которым обсудил намечавшиеся в 2006 году в Таджикистане президентские выборы. Президенты расстались, довольные друг другом. А через десять дней оппозиционного таджикского политика похитили и вывезли из России (на сайте журналиста Андрея Солдатова "Агентура.ру" десятки подобных историй). В итоге Таджикский суд приговорил Искандарова к 23 годам лишения свободы.
Характерная черта судьбы жертв подобных ситуаций — они выступают пленниками, вокруг которых ведется торг. Летчики в Таджикистане оказались подобными пленниками, попавшими в переделку, отчасти по воле случая. Ситуации, конечно, разные, но в них типично игнорирование международного права и показательна второстепенная роль российских ведомств, отвечающих как за безопасность, так и за внешнюю политику.
Исход подобных дел зависит от договоренностей между правящими группами двух стран. Поэтому существующая версия о том, что летчиков предлагали "разменять" на дальнего родственника Рахмона, задержанного в России, имеет полное право на существование, пока не будет опровергнута иными доказательствами. На сегодняшний день, по сведению источников автора статьи, сложный комплекс межведомственных трений и взаимных обид между Москвой и Душанбе не позволил осуществиться такому размену.
Импотенция внешнеполитических структур
Следующий аспект, о котором нужно говорить в связи с таджикским делом. Считается, что "дело летчиков" проморгали дипломаты. Это очевидно. Но на каком уровне?
Необходимо понимать, что в посольстве кроме дипломатов в чистом виде есть и сотрудники ФСБ. Обе кадровые группы, подчиненные своим ведомствам, находятся под достаточным внешним давлением, чтобы позволить себе не обратить внимания на подобные инциденты. Если судить по другим посольствам, доклады наверх поступают вовремя. Однако в Москве они могут быть положены в стол либо пасть жертвой расслабленно-невнимательного, ленивого рассмотрения.
Проблема неэффективности МИД РФ как внешнеполитической структуры в том, что ей не позволяют собственной реакции. В путинской системе, где все главные решения принимаются на самом верху, на уровне Администрации президента, МИД уже боится самостоятельности, нехотя влезая в подобные истории. Высший уровень эффективности — просто ничего не делать, ожидая распоряжения сверху.
Соответственно, вся работа внизу с российским гражданами, организациями диаспоры, компаниями, наконец, с людьми, попавшими в различные трудные истории, — это не очень интересно наверху. Ровно до того момента, пока информация о случившемся скандале не попадает в СМИ. И если в отношении других ведомств российские граждане имеют возможность достучаться о своих проблемах через интернет, могут организовать информационные акции и прочее, то МИД в этом смысле слишком закрытая и костная организация для внешнего гражданского доступа.
Авторитаризм потакает беспределу
В заключение нужно разобрать реакцию на этот конфликт президента Эмомали Рахмона. На самом деле в ней нет ничего неожиданного и абсурдного. У него, по сути, и выхода другого не было. Он действовал ровно в тех рамках, в каких бездействовала Россия с марта 2011 года.
Президент Рахмон — нормальный авторитарный правитель маленькой горной страны. Он прекрасно понимает, с кем можно считаться, кого нужно игнорировать, а кого — бояться. Его картина мира складывается как раз из подобных эпизодов, по таким вроде бы мелочам. Раз Россия "забыла", значит, мы имеем право крутануть ситуацию по полной. А почему нет? Если внутри страны ему все сходит с рук и он все больше теряет контакт с реальностью, то почему он должен думать о внешних последствиях этого дела?
Кроме того, за последние годы у него накапливалось желание "дать пинка" Москве. Таким образом, мы имеем дело с эмоциально-психологической реакцией посредственного политика, надолго задержавшегося на вершине власти и потерявшего контакт с реалиями.
Характерно, что подобную модель поведения Россия имеет буквально по всему периметру границ. Потакая авторитаризму своих соседей, российское руководство получает в ответ распущенно-пренебрежительное поведение в деталях, в обычной ежедневной практике. Даже полные вассалы, такие как лидер непризнанного Приднестровья Игорь Смирнов или лидер Южной Осетии Эдуард Кокойты, теперь могут ослушаться указаний и даже уколоть Москву. А у них на порядки меньше свободны маневры, чем у суверена Рахмона и ему подобных.
Не имея дисциплины демократического управления, что внутри страны, что снаружи, мы будем обречены вновь и вновь получать подобные скандалы и продолжать нести бремя постсоветского властного беспредела.
Александр КАРАВАЕВ
http://www.respublika-kaz.info
23.11.2011
|
| 
|
