ref=|uri=/?S=7.0611200201

Геополитика & Война

Восточные орнаменты парламентаризма
Е.Пастухов: Тяжкие уроки таджикского эксперимента
20.11.06

Восточный орнамент
После Второй мировой войны на планете появилось сразу несколько государств с парламентской формой правления. Парламентаризм, что поразительно, прижился не только в Европе, но и в Азии, где, по выражению Маркса, "всегда правили восточные деспоты"

Наиболее успешными восточными государствами с сильным парламентом можно считать Индию и Японию. Индия на сегодняшний день – "самая большая демократия в мире", со стабильной политической системой. А в последние годы эта страна демонстрирует еще и бурный экономический рост. Ее уровню развития высоких технологий завидуют многие, и не только соседи. В этом смысле о Японии, чья экономика находится на втором после Соединенных Штатов месте в мире, говорить вообще не приходится.

Сторонники парламентаризма уверяют, что своими экономическими и политическими успехами Дели и Токио обязаны либерально-демократическим преобразованиям, изменившим их страны до неузнаваемости, и в первую очередь парламентской форме правления. Именно такая форма, по их мнению, более других содействует развитию демократии в обществе. В условиях многопартийности она обеспечивает высокую эффективность управления страной со стороны исполнительной власти и сохраняет над ней контроль, что уменьшает риск государственных переворотов.

Если все это действительно так, то японцы и индийцы за свое нынешнее благополучие должны благодарить американцев и британцев. Нынешняя конституция Японии, как известно, была написана при непосредственном участии американцев, оккупировавших Страну восходящего солнца в 1945 году. Опасаясь народного гнева японцев, американские консультанты оставили в Японии монархию, но при этом лишили императора всех его прав и полномочий. Первая глава действующей конституции, принятой в мае 1947 года, гласит: "Император является символом государства и единства народа, его статус определяется волей народа, которому принадлежит суверенная власть". Согласно третьей статье "все действия Императора, относящиеся к делам государства, могут быть предприняты не иначе, как с совета и одобрения Кабинета, и Кабинет несет за них ответственность".

Таким образом, японским монархам не оставили ничего, даже такого привычного полномочия главы государства, как право вето. За императором закреплялись лишь церемониальные и формальные функции – назначение предложенных правительством премьер-министра и председателя Верховного суда, визирование государственных документов, жа­лование наград. Причем все это делалось по рекомендации и с последующим одобрением кабинета министров.

Так японские императоры, представляющие одну из самых древнейших королевских династий в мире, превратились в самых беспомощных монархов. У королей Великобритании, Швеции или Норвегии прав и полномочий не в пример больше.

Но если японцам в середине ХХ века США фактически не оставили выбора, то индийцы творили свою историю сами. Впрочем, и здесь было не все так просто. Парламентские традиции в Индии стали развиваться с подачи Великобритании. Британцы, превратившие Индию в свою колонию, сделали все возможное, чтобы сказочно обогатить метрополию и при этом сделать свое пребывание далеко от родины комфортным и безопасным. Добиться этого можно было, подтянув местных жителей до своего уровня. Для этого англичане начали прививать индийцам вкус к европей­ской жизни. Для начала они познакомили жителей колонии с европейскими стандартами в сфере образования и медицины, экономики и политики, а затем стали проводить необходимые реформы. Так в Индии стала складываться вполне европейская политическая система с представительными и исполнительными органами. Когда после Второй мировой войны Британская империя рухнула, в Индии, разделенной на собственно Индию и Пакистан, остались не только университеты и больницы, железные дороги и мосты, но и политическая система, скопированная с британской.

Хотя не обошлось без курьеза. Индийская конституция формально наделяет президента страны всей полнотой исполнительной власти. Именно он назначает премьер-министра, созывает парламент на сессии, прерывает его работу и имеет право роспуска нижней палаты. В статье 74 Основного закона говорится: "Совет министров по главе с премьер-министром учреждается для оказания помощи и дачи советов Президенту при осуществлении его функций". Следующая статья гласит, что "министры занимают свои должности, пока это угодно Президенту".

Однако написанное пером не выдержало испытание реальностью. По установившимся формальным и неформальным соглашениям индийский премьер-министр стал целиком осуществлять конституционные права президента и постепенно сосредоточил в своих руках все бразды правления огромной страной. Главу государства лишили какой бы то ни было возможности действовать иначе, как с санкции правительства. Принятая в 1977 году поправка к конституции юридически оформила разрыв между формальным и фактическим положением дел. В итоге только узкие специалисты по Индии сегодня смогут назвать по именам индийских президентов, а вот премьер-министров Джавахарлала Неру, Индиру Ганди и Раджива Ганди, лидеров партии "Индийский национальный конгресс", знают многие.

Впрочем, их имена нетрудно запомнить, ведь все они были из одной большой и дружной семьи и с короткими промежутками руководили страной после обретения ею независимости. Джавахарлала Неру на его посту в партии и правительстве сменила дочь Индира Ганди. После ее трагической гибели, во главе ИНК и совета министров встал ее сын – Раджив.

Любопытно, что в мае 2004 года на парламентских выборах ИНК победила во многом еще и потому, что партию возглавила жена Раджива и невестка Индиры Соня Ганди – итальянка по происхождению. Она отказалась от поста премьер-министра страны, чтобы лишний раз не тревожить чувства индийцев, тем не менее после перерыва вернула клан Ганди к власти в Индии.

Возвращение Ганди было воспринято с оптимизмом среди простого населения. Дело в том, что 1990-е годы стали периодом экономической либерализации и быстрого развития. В развивающихся странах в таких условиях выигрывают прежде всего экономически активные слои населения и само государство. Но в то же время положение социально зависимых слоев населения заметно ухудшается, и у них наступает ностальгия по сильной государственной политике. За долгие годы семья Ганди, в прямом и политическом смысле, стала ассоциироваться с сильным патерналистски настроенным государством.

По большому счету, Джавахарлал Неру был типичным восточным правителем. Он резко сократил полномочия президента и фактически взял власть в свои руки, еще и потому, что только в таких условиях он мог обеспечить стабильное развитие Индии, с ее множеством этносов, религий, языков, кланов, каст и социальных групп и их интересов.

Демократическая система Индии вообще поразительна. Нарядно украшенный демократический фасад, позволяющий считать Индию самой большой в мире страной с народовластием, скрывает традиционное социальное положение, когда представители высших каст, брахманы и кшатрии, различные махараджи занимают высокие государственные посты и владеют крупным бизнесом.

В демократической Японии, как это ни парадоксально, тоже можно обнаружить следы семейственности и наследственности в политической жизни. Так, нынешнего премьер-министра страны Синдзо Абэ, сменившего на посту в сентябре Дзюнъитиро Коидзуми за глаза называют Принцем. Некоторые наблюдатели полагают, что Абэ получил премьерское кресло исключительно благодаря своему происхождению. Его дед Нобусукэ Киси был министром в годы Второй мировой войны и стал одним из отцов-основателей Либерально-демократической партии, которую сегодня возглавляет Абэ. Двоюродный дед нынешнего премьера – Эйсаку Сато тоже был главой правительства.

В целом, почти монопольное правление ЛДП Японией выглядит в глазах Запада нонсенсом. Но сами японцы не видят в этом никакого противоречия. Политическая жизнь страны кипит в строгом соответствии с нормами япон­ской демократии. То же самое касается и смены премьер-министров.

Выборы главы партии, который потом возглавит правительство, внешне проходят очень демократично, с публичной предвыборной кампанией, митингами сторонников и лозунгами. Но на деле они давно уже превратились в простую формальность. Руководитель ЛДП определяется в ходе закулисных консультаций между лидерами фракций. Причем эксперты указывают на четкую ротацию лидеров нескольких крупнейших фракций, которые становились премьерами.

Фактически политическая жизнь Японии базируется на круговой поруке. Тем самым достигается консенсус элит. Когда компромисс не достигается, в ход идут кулаки. Кулачные бои в японском парламенте известны не меньше, чем японская электроника или автомобили.

Однако чаще всего договориться удается. Правда, принцип круговой поруки фактически связывает премьер-министра по рукам и ногам, лишает его возможности лично формировать правительство и проводить самостоятельную политику, оглядываясь на своих покровителей. Однако он же обеспечивает устойчивость всей политической системе, а японским политикам позволяет не бояться за свое будущее.

К примеру, в 1974 году Японию потряс мощнейший политический кризис, при котором с премьер-министром Какуэем Танакой произошло самое страшное, что может случиться с японцем – он "потерял лицо". Дело в том, что Танака получил от американской авиастроительной фирмы "Локхид" крупную взятку в связи с закупкой самолетов авиакомпанией "Ол Ниппон эируэйз". После такой катастрофы политик не выживает. Каково же было изумление наблюдателей, когда после ареста Танака, формально выйдя из ЛДП, сохранил свое место в парламенте и продолжал руководить крупнейшей фракцией в партии.

В середине 1980-х годов в коррупционный скандал оказались вовлечены уже все лидеры ЛДП, включая действующего премьер-министра Нобору Такэсита. Выяснилось, что корпорации давали огромные средства функционерам правящей партии в обмен на решение их проблем. Так, транспортная компания, контролировавшаяся якудзой (японское преступное сообщество), выделила одному из членов ЛДП 4 млн. долларов в качестве "пожертвования".

Скандалы и отставки правительства серьезно беспокоили руководство партии, однако они неизменно надеялись на поддержку электората. И правильно делали. Японское общество консервативно, а потому неизменно приводило ЛДП к победе. Самое поразительное при этом состоит в том, что общество могло довольствоваться премьером с самым низким уровнем рейтинга популярности. Когда партийные боссы не могли найти между собой общий язык, на авансцену выходила компромиссная фигура, устраивавшая всех. Так, в 2000 году после внезапной смерти премьер-министра Кейдзо Обучи, на его место был "назначен" Иосиро Мори. Ирония в том, что рейтинг его популярности равнялся 8 процентам.

Правда, Мори, в отличие от западных коллег, не приходилось беспокоиться о том, как стать более популярным. Именно поэтому когда в феврале 2001-го американская атомная подводная лодка "Гринвилл" потопила японский траулер "Эхиме-мару", он, узнав об инциденте, спокойно продолжил играть в гольф в элитном гольф-клубе в Иокогаме. Газета "Асахи" тогда язвительно писала, что членский билет в клуб стоимостью 340 тысяч долларов Мори подарил его приятель – глава электротехнической компании.

Конечно же, американцы, создавая японскую конституцию, мечтали о большем. Однако им, опасавшимся взрыва сопротивления народа, пришлось учитывать национальный характер японцев, их ментальность. Вашингтон не только не решился упразднить монархию, но и, проводя процесс вестернизации в области экономики, управления государством, права и законодательства, учитывал такие традиционные японские ценности, как почитание авторитета и повиновения властям, коллективизм, примат общественных интересов над личными.

И это сработало. Несмотря на процессы вестернизации и глобализации, японцы остались типично восточным народом. Стоит ли удивляться, что попавшему в середине 1970-х годов в скандальную ситуацию Танаке его избиратели на территории своего избирательного округа поставили прижизненный памятник. Ведь он, хотя и нажил огромное состояние неправедным путем, при этом не забывал о своем народе, вкладывая большие деньги в благоустройство округа.

Как бы такое положение вещей ни казалось парадоксальным для Запада, для восточного общества это было и остается естественным.

Восток – дело тонкое

Вообще надо сказать, что Индии и Японии с парламентской формой правления повезло куда больше, чем их соседям. Например, в Пакистане сильный парламент не смог преодолеть серьезные политические и экономические противоречия между различными субъектами. В результате в 1971 году из Пакистана выделились его восточные провинции и образовали государство Бангладеш. Социально-политический кризис в стране закончился тем, что военные вышли из казарм и установили военную диктатуру.

Здесь необходимо отметить, что армия в Пакистане, даже приостанавливая действие конституции, как правило, действует во благо государства. Особенность пакистанских военных состоит в том, что они являются стержнем страны и ее объединяющим обручем. В разнородной в этническом смысле стране генералы сохраняют суверенитет и целостность.

Примерно такую же серьезную роль в общественно-политической и экономической жизни страны играет турецкая армия. Если действующих и бывших военных вычленить из государственных структур, политической и бизнесс-элиты, вся турецкая государственная машина накренится и упадет. Настолько велико их присутствие в законодательных и исполнительных органах.

Именно армия встает барьером и не позволяет политическим и религиозным радикалам прийти к власти в Турции с ее парламентской формой правления. Не совсем демократическими, вернее, совсем не демократическими средствами, турецкие военные защищают общество от серьезнейших политических катаклизмов, когда это самое общество вполне демократическим путем приводит на политический олимп демагогов и популистов.

Не все государства могут похвастаться подобным сдерживающим фактором, жестко отстаивающим государственные интересы. Так, первая же попытка парламентаризма в Украине, которая находится на самом западном краю восточного мира, закончилась глубоким кризисом. Депутаты парламента почти на полгода оставили страну без правительства только потому, что стороны не могли договориться.

Украина еще легко отделалась. У нас есть более печальный опыт экспериментов с парламентской формой правления – Таджики­стан 1992 года. В разгар вооруженного конфликта таджикские депутаты решили, что для маленькой горной республики с населением около шести миллионов человек президент просто не нужен. Главой государства стал спикер парламента Эмомали Рахмонов. Закончилось все тем, что через два года Рахмонов победил на президентских выборах, а еще через три года остановил братоубийственную гражданскую войну. Теперь он правит страной довольно жесткими методами, за что заслужил от оппозиции и Запада обвинения в авторитаризме и диктаторстве.

На фоне тех же Пакистана и Таджикистана опыт Японии и Индии можно было бы считать уникальным. Однако необходимо помнить, что сильный парламент в обеих странах – это искусственный, навязанный им извне инструмент, а не логическое продолжение демократических процессов, происходящих в государствах с начала ХХ века. Азиатская суть социальных отношений, на которые указывали философы Гегель и Маркс, заключается в том, что правитель на Востоке должен быть один. Поэтому Джавахарлал Неру пытался оставить президенту Индии лишь представитель­ские функции, а лидер "Бхаратия Джаната парти" Атал Бихари Ваджпайи пытался пойти "китайским путем" – вместо страны "ста народов и ста религий" строить мощное национальное государство с глобальной сверхзадачей и "имперской" идеологией. Поэтому в Пакистане за полувековую историю существования этого государства половину времени правили военные диктаторы, ведь по их словам, "даже в условиях ограниченной парламентской демократии Пакистан не может успешно конкурировать с Индией".

Поэтому и Дзюнъитиро Коидзуми, имеющий самый высокий рейтинг среди всех японских послевоенных политиков (более 60 проц.) на протяжении пяти лет своего премьерства упорно настаивал на том, чтобы должность главы правительства сделать выборной, наделив ее по существу президент­скими полномочиями. При этом он пытался проводить собственную кадровую политику. Это, разумеется, встретило непонимание и недоумение однопартийцев, зато получило одобрение общества, наконец-то увидевшего харизматичного лидера, способного повести за собой в светлое будущее.

Коидзуми подчинился уставу ЛДП, запрещающему ее лидеру находиться у власти более двух трехлетних сроков подряд только потому, что боялся сломать фундамент сложно выстроенной, но хорошо отрегулированной политической системы Японии. Кто знает, ведь в таком случае знаменитые на весь мир драки в парламенте могли выплеснуться на улицы, а сами японцы – вспомнить, что они, хотя и являются представителями одного этноса, но разговаривают на разных диалектах. Нечто подобное, кстати, произошло четырнадцать лет назад в Таджикистане.

Евгений Пастухов, Алматы
Источник - КонтиненТ



Новости ЦентрАзии

ГЛАВНЫЕ ТЕМЫ:
 Президент & Семья
 Правительство & Кадры
 Слухи & Скандалы
 Партии & Оппозиция
 Бизнес & Проекты
 СМИ & НПО
 Общество & Культура
 Геополитика & Война
 Соседи & Союзники
...




Copyright 2016 © Ariana | Контакты
Рейтинг@Mail.ru