ref=|uri=/?S=6.0609140135

Общество & Культура

"Чрезвычайная духовная близость"
Ш.Султанов: Родной и русский язык в моей жизни
14.09.06

РОДНОЙ И РУССКИЙ ЯЗЫКИ В МОЕЙ ЖИЗНИ

Меня часто спрашивают: "Какое место занимает русский язык наряду с родным, таджикским, в вашей духовной жизни?". Трудно и невозможно односложно ответить на этот вопрос. Ведь язык любого народа - буквально океан, и постичь все его богатство, прелести и тайны до конца абсолютно невозможно. Не будет преувеличением, если скажу, что учу родной таджикский и русский языки всю свою сознательную жизнь паралленльно. В 1947г. после окончания 9 класса средней школы им. М.Горького (теперь школа №12) в Ленинабаде, я поступил на подготовительное отделение при Ленинабадском пединституте им. С.М.Кирова (ЛГПИ), ныне ХГУ им. Б.Гафурова. В те суровые годы страна испытывала острую нужду в специалистах, особенно в учителях для школ. Поэтому решением правительства СССР во многих вузах национальных республик были созданы подготовительные отделения. Так, учебная программа на подготовительном отделении в ЛГПИ была насыщена и сжата так, что за год обучения необходимо было пройти материал за 8-10 классы. На курсах были ребята даже с 7-милетним образованием. Здесь и состоялась моя встреча с двумя молодыми преподавателями, которые со временем стали известными писателями. Это были поэт Мухиддин Фархат (Хасанов) и прозаик Абдумалик Бахори. Первый преподавал таджикский язык, второй таджикскую литературу. Они и вызвали у меня интерес к более серьезному и глубокому изучению родного языка и литературы.

В конце 40-х - начале 50-х годов я учился на историческом факультете ЛГПИ. И сегодня с благодарностью вспоминаю тех педагогов-профессионалов, с которыми меня столкнула жизнь в студенческие годы - это доценты Роза Гренадер и Сурен Мартиросов, читаювшие лекции по новой и новейшей истории, педагоги по русской и зарубежной литературе Ида Фрейдкина и Георгий Азовцев, преподаватель русского языка Александр Нелипа, молодой преподаватель философии, выпускник МГУ Юрий Агофошкин. Их занятия проходили очень интересно и содержательно. Они "заставили" меня по настоящему увлечься историей, философией, литературой и русским языком...

К непосредственному чтению художественной литературы на русском языке я пришел после окончания вуза, когда совершенствовал свой родной язык. Став аспирантом Института истории, археологии и этнографии им. А.Дониша, я по настоящему "заболел" русской и зарубежной классикой и с жадностью начал проглатывать Толстого, Тургенева, Куприна, Паустовского, Гюго, Бальзака, Голсуорси, Дж. Лондона, Драйзера, Золя, Фейхтвангера. Я убедился, что чтение литературы - художественной, исторической, политической - наиболее действенное средство овладеть языком.

Одними из первых книг, которые у меня появились, стали солидные "Русско-таджикский словарь" (1949г.) и "Таджикско-русский словарь" (1954г.). Они с той поры стали моими настольными книгами. С тех пор я собрал в своей личной библиотеке почти все словари, изданные в республике за последние 50 лет, в том числе, "Фарханги забони точики" в 2-х томах. Имеется обширная художественная литература Востока и Запада на двух языках и книги, посвященные истории и политики. Эта литература заменила мне в квартире и роскошную мебель и многочисленную посуду, выставляемую у нас часто только напоказ и личную автомашину как показатель материального благополучия.

Аспирантура (1954-1957гг.) стала для меня серьезной школой познания жизни, людей и научного поиска. Основное время у меня занимала работа в фундаментальной Академической библиотеке и Публичной библиотеке им. А.Фирдавси. В новом прекрасном здании тогда впервые был открыт специальный читальный зал для аспирантов и научных сотрудников. Библиотека тогда работала допоздна - до 22 часов, что позволяло основательно прорабатывать научную и художественную литературу. Учеба сочеталась с постоянным посещением театров. Для меня особенно дороги и памятны Таджикский академический театр драмы им. Лахути и Театр оперы и балета им. С.Айни. Я старался не пропускать ни одной премьеры этих творческих коллективов. С большим удовольствием посещал выступления симфонического оркестра. Прекрасные драматические спектакли, новые оперные и балетные постановки всегда вызывали у меня неподдельный восторг. Таджикские романсы З.Шахиди, М.Бурханова в исполнении Довуда Мулокандова и Ахмада Бобокулова, впервые услышанные мною в 50-е годы, тогда постоянно транслировали по радио. К большому сожалению, сегодня, они, увы, почему-то не звучат. Видно теперь в моде другое, развлекательно-легковесное.

Интерес к театру, музыке побудил меня и тогда и потом к постоянному и углубленному изучению истории и природы культуры. Недаром в качестве кандидатской и докторской диссертаций мною были избраны проблемы развития культуры в Таджикистане в 20-ом веке.

Именно в то время сформировался как личность и гражданин, ведь к тому периоду обществом было накоплено немало положительного, поучительного. В те годы отношение к средствам массовой информации было принципиально иным. Партийные и государственные органы в центре и на местах были обязаны реагировать на все критические выступления в печати. Конечно, победные рапорты, хвалебные статьи занимали довольно значительное место в периодических изданиях. Однако, несмотря на отсутствие многопартийности, официальных оппозиционных сил исключительно важное место в печати занимала острая критика недостатков и упущенных возможностей. Партийное руководство своевременно реагировало на критические выступления в печати.

В начале 60-х годов "Хакикати Ленинобод" редактировал писатель Ходжи Содик, добрейший и мудрый человек. В ней появилась моя статья - "Народные традиции и предрассудки", в которой речь шла о национальных праздниках, возрождении Навруза, об упрощении и удешевлении семейных праздников, похорон, свадеб. Это было в 1961г. Статья вызвала большой резонанс в обществе. На страницах газеты было опубликовано много откликов. Отношение к статье было двоякое - от восторгов до резкого порицания. На заседании Бюро ЦК КП Таджикистана статью обсудили и Х.Содыку объявили выговор, а меня лично никто даже не пожурил. Через год, в 1962г., меня приняли в ряды Союза журналистов Таджикистана по рекомендации редакции той же газеты.

В 1969 году ЦК Компартии Таджикистана пригласил меня на работу в Институт истории партии при ЦК, директором которого был известный философ, академик А.М.Богоутдинов. Сотрудники института разрабатывали проблемы политической истории и переводили произведения классиков марксизма-ленинизма на таджикский язык. Здесь мне очень пригодился прежний мой опыт работы в партийном аппарате Ленинабадского обкома партии и в качесвте заведующего кафедрой истории партии ЛГПИ, знание двух языков.

Во второй половине 80-х годов я работал в Министерстве народного образования республики. Мне было непонятно, почему в Таджикском сельскохозяйственном институте обучение осуществлялось на русском языке, хотя его выпускники были призваны трудиться в аграрном секторе. Поскольку русский язык был фактически государственным языком СССР, секретари ЦК КП Таджикистана П.Лучинский, Г.Бобосадыкова, заведующий отделом науки Б.Умаров настаивали на перевод всего процесса обучения в единственном тогда университете - ТГУ им. В.И.Ленина - на русский язык. Естественно, руководство министерства не могло согласиться с этим предложением, и оно было отвергнуто нами, что вызвало отрицательную реакцию.

22 июля 1989 года Верховным Советом Таджикской ССР был принят Закон "О языке", в соответствии с которым повысился статус таджикского языка до государственного, а русский язык был зафиксирован, как язык межнационального общения. В последующие годы все общественно-политические мероприятия в республике стали проводиться на таджикском языке. Наконец, многие руководители государственных учреждений, чиновники хукуматов, министерств и ведомств, партийные функционеры, работники многочисленных общественных организаций и обществ научились составлять документы и говорить, правда, часто со шпаргалкой, на родном языке. Стали издаваться несколько сот газет. Было создано большое количество радио- и телепрограмм. Все это положительные моменты в реализации положений Закона "О языке". Но мне кажется, число читателей газет и журналов сегодня у нас меньше, чем в 1990 году.

В области обучения таджикскому языку в школах и вузах, к сожалению, не произошло радикальных, позитивных перемен. Учащиеся не знали и не знают литературный язык. Большинство из них вовсе забыли дорогу в библиотеки, не читают книг, о художественной литературе имеют смутные представления. Выросло поколение молодежи, которое не знает ни русского, ни родного языка на уровне литературной нормы. Спросите их по-таджикски, что такое включатель, выключатель, гений, династия, культура общения, интеллигент, остановка, светское, сдача, сковорода, сыр, петрушка, чеснок, укроп и любое другое слово по желанию. Спросите, также о том, что означают и выражают их имена и фамилии. Я часто использую такой ход. Результаты будут самыми неожиданно поразительными, но довольно поучительными. И вы убедитесь, насколько у нас "любят" и "знают" свой родной язык.

Я уже давно не молодой человек. И сегодня, размышляя о жизни, о месте человека в ней, с грустью думаю о тех молодых людях, которые, кажется, тоже учатся. Мы, может быть, были не лучше, но тогда отношение к учебе было абсолютно другим, неизмеримо выше была ответственность студента. Нас вела жажда знаний, стремление к самоутверждению. Господствовал в студенческой среде здоровый дух соперничества. Ничего подобного нет теперь.

Очень много значат социальная среда, нравственное состояние общества. Это была другая эпоха, другая страна. Общество тогда не было заражено болезнью стяжательства, жаждой обогащения и благодаря "железному занавесу" было изолировано от тлетворного влияния "шедевров" современной "массовой культуры", культа насилия, секса, порнографии. Молодежь воспитывалась на прекрасных произведениях искусства. Художественная литература дала мне возможность постичь прелести, притягательную силу, красоту и музыкальность языка, познать его волшебство и таинство. Та система образования была фундаментальной. Она сумела вооружить молодых людей, вступающих в самостоятельную жизнь, глубокими и прочными знаниями.

Вот уже пятнадцать лет в вузах дипломы получают и те, кто в жизни не читал ни одной книги. Это горько, но это правда. Многие выпускники оказываются абсолютно несведущими в элементарных вопросах истории, политики, литературы, географии, имеют самые смутные представления о стране и обществе, в котором живут. Речь у них убога, они не в состоянии выразить свою мысль вразумительно, не могут элементарно прочитать шпаргалку. Для них такие категории как власть, демократия, светское общество, демография - темный лес.

Мы безустанно твердим, что таджики - это потомки арийцев, что мы внесли огромную лепту в мировую цивилизацию, что мы больше всего почитаем на свете - добро, мудрость, свет знаний. Но у нас слова расходятся с реальностью. Например, телепередачи превратились в говорильню о высоком назначении культуры, о чести и достоинстве человека. Однако, на практике избегаем острых углов, серьезных изъянов нашей повседневной жизни. У нас принято о них говорить глухо или в полголоса. Разглагольствуя о высоких материях, не замечаем, какой урон нанесен воспитанию молодежи.

Мы словно слепые, не видим проявления цинизма, убожества и бескультурья в молодежной среде. В общественных местах, на остановках, транспорте, стадионах и даже в студенческих аудиториях пышным цветом расцветает ругань и специфическая лексика - русско-таджикская. Молодые люди, роскошно, или небрежно одетые кто во что горазд, часто себя ведут нагло, по-хамски, на замечания взрослых реагируют агрессивно. Крайне низка также культура общения между людьми. Иногда создается впечатление, что у нас - таджиков, в словарном запасе вовсе отсутствуют слова, выражающие этикет обращения. Я уже 15 лет постоянно живу в Худжанде. И очень редко услышишь здесь слова: мархамат, бубахшед, илтимос, рухсат дихед, ташаккур, муташаккирам, сипосгузорам (пожалуйста, простите, прошу, разрешите, спасибо, благодарю). Заметил, что эти слова звучат в основном из уст русскоязычных товарищей. И это в стране арийцев. Причины проявления этих неприглядных явлений очень глубоки и, они, на мой взгляд, связаны с утратой глубоких и устойчивых прогрессивных традиций предыдущих эпох, кризисом системы образования и воспитания.

Итак, жизнь меня постепенно, но неумолимо убедила в чрезвычайной духовной близости двух языков - таджикского и русского. Оба языка стали для меня родными, как два глаза. В советское время в многонациональном Таджикистане утвердился билингвизм - таджикско-русское двуязычие. Это явление превратилось в образ жизни и мышления значительной массы населения. Естественно, что в те времена объективно возрастало значение русского языка как языка межнационального общения. Таких как я, одновременно изучавших, знающих и любящих и таджикский и русский было огромное множество, особенно среди научной общественности, врачей, деятелей литературы и искусства, массовой пропаганды, инженерного корпуса и других ведущих отраслей экономики и управления. Эти люди свою энергию и знания направляли на приумножение материального и духовного богатства нашей республики. Я всегда гордился и горжусь тем, что был искренним приверженцем, защитником и пропагандистом таджикско-русского двуязычия. В любой аудитории, и особенно в студенческой, доказывал, что без знания родного языка, замыкаясь рамками местного диалекта, нельзя быть интеллигентным человеком, что устная речь таджика-интеллигента должна соответствовать нормам литературного языка, чтобы в ней не чувствовался акцент местного диалекта и географической зоны. Одновременно, постоянно утверждал, что русский язык - могучее средство духовного обогащения, его знание - ключ к познанию прекрасного, ключ к мировой цивилизации.

Шукур СУЛТАНОВ,
доктор исторических наук, профессор
Газета "Вароруд" № 37 (223) от 13 сентября 2006 г.



Новости ЦентрАзии

ГЛАВНЫЕ ТЕМЫ:
 Президент & Семья
 Правительство & Кадры
 Слухи & Скандалы
 Партии & Оппозиция
 Бизнес & Проекты
 СМИ & НПО
 Общество & Культура
 Геополитика & Война
 Соседи & Союзники
...




Copyright 2016 © Ariana | Контакты
Рейтинг@Mail.ru